Валентина Чубарова из правления ассоциации «За Свободную Россию» объясняет, почему она поддерживает Алексея Навального, хотя к лидеру «Фонда борьбы с коррупцией» остается немало претензий.
— О, здорово, так много людей! — говорю своему другу-беларусу, с которым мы вместе пришли на акцию протеста в Москве. Дело происходит в 2006 году.
— Много?! — недоумевает он, — да тут человек 200-300 от силы, у нас в Минске и то больше выходит. Какой вообще смысл в митинге на две сотни человек?
Я на секунду задумываюсь. Диссидентское ощущение, что дело безнадежно и его надо делать просто потому, что нельзя не делать, так въелось в сознание, что ответ на прямой вопрос приходит не сразу.
— Смысл в том, чтобы застолбить место. Чтобы когда проснутся остальные, им вообще было, куда выходить.
***
Сложно сказать, насколько я тогда верила в то, что кто-то проснется. Пожалуй, оппозиционная акция, в которой принимают участие десятки тысяч людей в Москве и Петербурге, и еще сотни и тысячи в разных городах по всей России — это казалось почти столь же невероятным, как уход Путина от власти. Ведь в середине 2000-х мы были абсолютными маргиналами — найти единомышленника среди недоумения и насмешек казалось чудом. Причем чаще всего это были только «теоретические» единомышленники, не готовые выйти ни на одну акцию, даже на согласованную и на самую бесспорную тему.
Поэтому, думаю, происходящее сейчас уже стоит считать промежуточной победой. Вместо никому не интересного развлечения городских сумасшедших протест стал трендом — его обсуждают в аполитичных (до недавнего времени) кругах, власть уже не может обходить его молчанием и вынуждена применять пропаганду, заметили что-то и на Западе.
Это — не только огромный шаг к приближению конца режима и некоторый шанс, что конец этот не будет сопряжен с большой кровью. Это и самоценность: мы ведь стараемся не забывать, что самое главное — не личность президента, а зрелое гражданское общество, которое будет его контролировать, поможет повести глубокие реформы и сохранит свою ответственность за страну после победы.
Конечно, радость от выхода на протест большого количества людей быстро омрачается большим количеством «но»: некоторые из них актуальны только в рунете, некоторые же волнуют и совсем стороннего наблюдателя, который, с одной стороны «за все хорошее» в России, с другой стороны — не очень верит в возможность этого хорошего и с подозрением или скепсисом относится ко всем новостям, которые должны бы радовать.
Много опасений связано с личностью Алексея Навального. С перспективы Украины и Запада главное из них вызывает его позиция по Крыму: признавая его «присоединение» аннексией, он, вместе с тем, не обещает в случае своего прихода к власти возврат полуострова Украине, а предлагает новый референдум (под юрисдикцией России), который якобы должен отразить реальную волю крымчан.
Для меня лично, как и для многих моих единомышленников, эта позиция неприемлема, но речь сейчас не об этом. Некоторые западные наблюдатели, на мой взгляд, делают ошибку, когда воспринимают нынешний российский протест как движение в поддержку Навального и его взглядов. В действительности изнутри российской оппозиции его очень много критикуют: помимо Крыма, к нему есть много вопросов по части идеологии и тактики. Если отбросить крайние агрессивные точки зрения («Навальный — пособник Кремля и ничем не лучше Путина» и «Навальный — идеальный лидер, любая критика в его адрес — игра на руку Кремлю»), то это очень важный и конструктивный спор, который в моих кругах ведется довольно давно. Впрочем, не всегда это именно спор: для меня и многих моих знакомых речь идет о самостоятельном взвешивании аргументов «за» и «против», внимательном наблюдении за растущим политиком, постоянной корректировке собственной оценки. Были, впрочем, опасения, что новая волна протеста — это люди, вышедшие именно «за Навального» и готовые разделить его взгляды по всем вопросам без лишних рефлексий. Но чем дальше, тем больше становится понятно, что в значительной своей части это сознательные люди со своими представлениями о ситуации в стране и ее будущем, а Навальный — это прежде всего человек, который достучался до них и дал надежду на перемены.
Есть ли вероятность, что Навальный, придя к власти, окажется во внешней политике имперцем, а во внутренней — авторитарным лидером консервативного толка? Есть (в этом месте часть моих знакомых возмутится). Значит ли это, что именно этого хотят участники протестов и потому протесты эти — опасны или ведут лишь к смене шила на мыло? Нет (в этом месте с досадой покачает головой еще одна часть моих знакомых).
Вопреки стереотипу о том, что русские любят сильную руку и склонны к культу личности, уже даже шестиклассник на митинге 26 марта говорит о том, что важно не то, кто будет президентом, а то, как будет соблюдаться Конституция. Для большей части протестного движения Навальный — не принц на белом коне, а инструмент, с помощью которого можно демонтировать режим и добиться возвращения демократии хотя бы в самом общем виде. Кто-то считает этот инструмент оптимальным, кто-то — просто лучшим из имеющихся в наличии. Мне лично очень жаль, что наше общество пока не дозрело до иного лидера, чем Навальный, но куда важнее, что оно дозрело хотя бы до него и, главное, оценивает его трезво.
Участникам новой волны протеста, а также тем, кто болеет за них из-за рубежа, важно не забывать о банальной вещи: это только начало долгой истории. Не двумя и не десятью митингами это решается, и дело не только в количестве и времени: еще очень многому нужно учиться. Ну хотя бы — не давать так легко задерживать себя и друг друга, оставаясь при этом в рамках ненасильственного протеста.
Конечно, хочется верить в перемены в 2018 году, и чем скорее сменится режим — тем больше шансов, что это будет бескровно. С другой стороны, чем дольше будет путь к победе, тем больше будут ценить ее плоды и тем лучше общество будет готово к тому, чтобы строить новую Россию и контролировать новую власть на всех уровнях. И вот тогда будет возможность обсудить все болезненные и спорные вопросы в нормальных условиях.
Это долгая дистанция, на которой российскому общегражданскому протестному движению нужно, помимо многого другого, внимание, терпение и доверие мирового сообщества. Именно протестному движению, а не Навальному: он для нас, а не мы для него. Мы хотим дать ему шанс — и хотя с точки зрения моей и многих других риски велики, никакого более короткого и бескровного пути сейчас нет. В том числе — пути к возвращению Крыма и уходу России с Донбасса. Мы не можем гарантировать, увы, что президент Навальный это сделает — но он единственный реальный конкурент президента Путина, который этого не сделает точно.
И еще у Навального есть важное преимущество: он настоящий, self-made политик, за которым мы не первый год наблюдаем, которого критикуем и о котором уже сейчас знаем больше, чем знали о Путине на момент его избрания, да и сейчас. И если он станет президентом — это будет действительно народный президент. А значит, и контролировать его будет легче. Да, возможно, нам еще придется выходить на митинги протеста против Навального лет через 10-15. Но уж лучше против него, чем опять против Путина.
В материале использованы фото проекта «Это Навальный» Евгения Фельдмана.
