[cmsms_row][cmsms_column data_width=»2/3″][cmsms_text]
Дети из иммигрантских районов, с арабской или берберской внешностью — насколько они равноправны в стране, лозунгом которой является «Свобода, Равенство, Братство»? В чем удался, а в чем нет проект французского мультикультурализма — на этот вопрос пытается ответить польская писательница Людвика Влодек
Рожденный в Париже Карим, сын алжирца и француженки уверяет, что Франция — его страна, а в Алжире он чувствует себя чужим. Даниэле, этническая француженка, которая провела первые сорок лет жизни в Алжире, все еще вспоминает эту африканскую страну, хотя уехала оттуда в 1970 году. Лила сбежала из Алжира от ислама, Мунги — от правительства, которое боролось с исламскими радикалами. Алжирские корни есть у французских звезд Килиана Мбаппе и Зинедина Зидана, но также и у нападавших на редакцию «Charlie Hebdo».
У Франции и Алжира — колониальное прошлое, опыт тяжелой войны 1950-ых годов, и в конце концов — миграция алжирцев во Францию.
Через человеческие судьбы польская репортер, преподаватель Варшавского университета Людвика Влодек пытается посмотреть на раны французско-алжирских отношений в книге «Худшие дети Республики. Об алжирцах во Франции» (Gorsze dzieci Republiki. O Algierczykach we Francji, 2020). Влодек — известная польская писательница нон-фикшн, занимающаяся темой конфликтов в Центральной Азии. Так, она подробно описала Таджикистан, начиная со времен российской колонизации, описав советизацию и посвятив особое внимание травме гражданской войны 1990-ых годов в книге «Стоит лишь перейти через реку» (Wystarczy przejść przez rzekę, 2014).
Влодек в одном из интервью утверждает, что заняться Францией ее подтолкнуло то же, что заинтересовало постсоветским пространством: «там вопрос индивидуальной идентичности столкнулся с государственной махиной: с этим имели дело бывшие страны Советского Союза — Россия им много дала, но и много взяла».
«Есть ещё одна причина — я больше не могу терпеть глупости, которые звучат о мусульманах, угрожающих Европе», — добавляет писательница.
В «Худших детях Республики» Влодек в похожей манере пытается затронуть самые тяжелые для Франции темы — колониальное прошлое, мультикультурализм и иммиграцию, исламский радикализм, социальное расслоение граждан Республики.
Из описанных Влодек человеческих судеб вырисовывается картина, когда годы пренебрежения проблемой сложных отношений привели к сегодняшней позиции французского государства в вопросах ислама и иммиграции.
Свой рассказ Влодек начинает с футболиста Зидана, которого знает весь мир и который становится связующим звеном с чужим, менее известным миром алжирцев во Франции. Для многих французов «алжирец» и «мусульманин» — это слова-синонимы, и Влодек описывает футбольный матч между Францией и Алжиром, который прошёл через полтора месяца после террористических атак в США 11 сентября. Вместо атмосферы согласия, матч начал эпоху раздора: слыша раздраженные толпы алжирцев и французов, Зидан ушел с трибуны не сказав ни слова. Энтузиазм 1990-ых годов по отношению к иммигрантам во Франции закончился.
«Молодое, то есть второе, третье поколение иммигрантов, не имело особых причин идентифицировать себя с Алжиром, поскольку они были детьми очень простых людей. Их матери часто были неграмотными, у их отцов нередко было лишь начальное образование. Родители не могли передать детям память о каких-либо собственных, семейных традициях. Тем временем в исламе молодым людям было легче обрести достоинство и чувство принадлежности к сообществу», — описывает Влодек исламизацию молодых иммигрантов в интервью изданию «Krytyka Polityczna».
По ее мнению, религия оказалась языком бунта против родителей, которых коснулся экономический кризис 1970-ых годов — дети увидели, что родители не только плохие французы, но и плохие мусульмане. Тем временем у ислама, к которому они пришли, было мало общего с традициями их бабушек и дедушек: «Это был идеологический проект, созданный на фоне войны в Афганистане. И хоть идеология джихадизма провозглашает возвращение к корням, на самом деле это была традиция, созданная в 1980-х и 1990-х годах антисоветским интернационалом, который затем стал антиамериканским», — говорит Влодек.
По мнению писательницы, такая радикальная идеология легче всего находит путь к хуже обеспеченным людям. Потому большинство «солдат ислама» — довольно простые люди из бедных кварталов и неполных семей.
«Тем временем сами радикальные имамы бывают состоятельными людьми. Абдельхаким Сефриуи, который поддерживал убийцу учителя Самуэля Пати, не был человеком из низов общества. Однако пушечное мясо фундаментализма — это люди с низким культурным и социальным капиталом», — считает Влодек.
В то же время, подчеркивает она, исследования показывают, что большинство иммигрантов и их дети секуляризованы, придерживаются либерального подхода к быту и семейной жизни, и лишь меньшинство погружается в исламский неотрадиционализм.
«Кроме экономических неудач, их склоняет к этому иная проблема: если у кого-то „северо-африканская” внешность, то их останавливает полиция, проверяют контролеры, даже если они живут как „нормальные французы”», — подчеркивает автор.
Влодек своей книгой заходит во французские многоэтажки на городских окраинах, в которых живут семьи иммигрантов, и заключает: в СМИ мы видим эти пригороды и их жителей через призму наркотиков, беспорядки, насилие. Тем временем их жители — источник рабочей силы, развивающей успех и обслуживающей большие города. Между тем, из-за плохой школы и скромных государственных услуг в таких районах единственным путем карьеры для их жителей остается карьера футболиста или рэпера. И это никак не связано с исламом.
Алина ВЫБРАНСКАЯ, гражданская активистка, журналистка
Фото: промоматериалы
[/cmsms_text][/cmsms_column][cmsms_column data_width=»1/3″][cmsms_image align=»none» caption=»Фото: промоматериалы» link=»https://freerussia.eu/wp-content/uploads/2020/12/bd47f19a-3048-407d-9a01-c56dd25564ec.jpg» animation_delay=»0″]11684|https://freerussia.eu/wp-content/uploads/2020/12/bd47f19a-3048-407d-9a01-c56dd25564ec-187×300.jpg|medium[/cmsms_image][/cmsms_column][/cmsms_row]
